14. Реплика польского писателя НФ, редактора и издателя книг НФ и комиксов Томаша Колодзейчака/Tomasz Kołodziejczak завершает публикацию первого фрагмента нового альбома «Фанки Коваля» и носит название:

Я не был большим поклонником приключений Фанки Коваля, когда в 1980-е годы их начали публиковать на страницах журнала “Fantastyka”. Сюжетики первых, закрытых эпизодов показались мне наивными и совсем простыми. Следующие, напротив, были слишком запутанными для истории, рассказываемой фрагментами всего-то по четыре страницы раз в месяц.

Разумеется, я оценил достоинства комикса. Отличные рисунки, динамичное кадрирование, острый сюжет. Я дал высокую оценку великолепной работе БОГУСЛАВА ПОЛЬХА по графическому построению мира будущего. Современные, элегантные транспортные средства, оригинальные по своим очертаниям. Фирменные одеяния -- аккуратное сочетание современных стилей с униформой СС. Детали заполнения панелей: оружие, устройства, надписи. И конечно же, женщины -- мечта подростка. Все это строило целостный, последовательный и впечатляющий мир будущего.

Но я не углублялся тогда в политические или социальные аллюзии, столь важные для создателей комикса. Идея использования в комиксе имен и лиц редакторов «Фантастики» мне показалась глупой. Мне казалось также, что многие из панелей перегружены текстом, который не до конца поясняет, о чем вообще идет речь в этой истории.

Я читал «Фанки Коваля», потому что в то время мы читали все комиксы, которые были на рынке. В среднем по три десятка раз.

В полной мере я оценил класс этого комикса гораздо позже. Сначала, когда я перечитал его в цветных выпусках журнала “Fantastyka-Komiks”.

Затем, когда уже в качестве редактора переиздавал всю серию в рамках коллекции «Классика польского комикса» в издательстве «Эгмонт».

Теперь, когда я перечитал сериал перед написанием этого эссе, он мне понравился еще больше. Видимо профессиональные знания о мировом комиксе, чтение сотен томов, собственный анализ художественного языка этого вида искусства и, наконец, мой личный опыт сценариста — дали мне более полное представление о том, какое зрелое произведение было предложено нам тремя авторами четверть века назад (ибо первый эпизод «Фанки Коваля» вышел из печати в 1982 году).

Мацей Паровский (в предисловии к сборному изданию издательства «Эгмонт», 2002) рассказал, как много важных идей для этого комикса исходило от БОГУСЛАВА ПОЛЬХА, которому тогда шел 41 год и который был одним из немногих профессиональных польских художников комиксов, имевших опыт в работе, среди прочего, над «Жбик»-ами и альбомами «дэникеновской» серии.

Я не знаю, как это было на самом деле. Но мы должны помнить, что Яцек Родек был одним из лучших в нашей стране знатоков французского комикса в те годы, а Мацей Паровский был одним из первых поляков, пытавшихся критически и аналитически осмыслить достоинства и недостатки этого визуально-литературного жанра. Эта подготовка видна в их работе, но чувствуется также страсть, веселье и желание сделать что-то действительно крутое.

Давайте заглянем в эти первые четырехстраничные эпизоды, слишком короткие, чтобы рассказать сложный сюжет. Однако авторам удалось это сделать. В первом эпизоде мы знакомимся с главным героем, знакомимся с миром, любуемся космическими пейзажами и великолепной схваткой, а в последних двух кадрах получаем остроумную изюминку. Все это было реализовано с помощью рисунков и диалогов, с очень небольшим количеством резюмирующих события ремарок.

Во-втором эпизоде то же самое. Темп, сценарные прыжки, интрига, ну и мисс Лилли на последней картинке. В речевых пузырях нет ни одного лишнего слова, и каждый кадр точно ведет к цели.

И далее все не иначе – в очередных эпизодах, создающих все более сложную интригу.

По сей день динамичное кадрирование и мышление, выходящее за рамки одного изображения, всей панелью производят большое впечатление. Фон изображения, распространяющийся на всю страницу, разделенную на более мелкие области. Смещения и перемещения «камеры». Использование различных форм кадров (а иногда и отказ от них), линий и эффектов, определяющих движение, взрывы и пространственно-временные явления. Использование пятен черного цвета – если вы помните, комикс изначально готовился для черно-белой печати.

Это букварь комиксного языка повествования истории, который до сих пор не дается многим польским творцам молодого поколения.

Сюжет комикса также выигрывает при более внимательном рассмотрении и перечитывании комикса. Он плотный, содержит ловушки, второе дно и боковые ветви, из-за чего при «отрывочном» чтении может показаться хаотичным и недосказанным. Многое происходит за кадром, читателю приходится представлять себе большее пространство и время между картинками. Такой способ повествования обусловлен эпизодическим характером сериала (у нас мало страниц, приходится впихивать в них много контента), но также, вероятно, и убеждением создателей, что они работают для умного читателя, привычного к сюжетным поворотам и перескокам.

Фанки Коваль – прямо-таки отличный комикс. С одной оговоркой. Он не закончен. Теоретически сюжет как-то завершился на третьем альбоме. Но авторы оставили больше вопросов, чем ответов. Мне, как читателю, хочется знать... Что за игру ведут дроллы и анкузи? Зачем они на самом деле строят межпространственный мост? Фанки — это и правда Фанки? Как изменится Земля под влиянием новых технологий? Появится ли (и если появится, то какая) новая красавица в жизни Фанки вместо Лилли? Смогут ли Мэтт Парри, Джек Родди и БОГУСЛАВ ПОЛЬХ справиться – как с самой историей, так и с ее легендой?

Ну что ж, панове, тащите его сюда! Желаю вам удачи!

11. На страницах 10—12 напечатана статья Михала Цетнаровского/Michał Cetnarowski, которая носит название:

Когда осенью 1982 года на страницах делавшей первые шаги “Фантастыки” появились первые панели с его приключениями, никто и предположить не мог, какую роль он сыграет в истории польского комикса. Впрочем, само определение «польский комикс» большинство критиков воспринимало тогда как язвительную шутку. Однако сам Фанки Коваль – ибо о нем идет речь – плевать на это хотел. Интересно, как сложилась бы его карьера, если бы его звали не Фанки Коваль, а, в соответствии с первоначальным замыслом – Панки Рок?..

Лицом к лицу с комиксом

Приключение с Ковалем стартовало ранней осенью 1982 года, когда редактор Яцек Родек, глава отдела зарубежной литературы в журнале “Fantastyka”, и писатель Виктор Жвикевич предложили редакции указанного журнала для рассмотрения синопсис комикса о приключениях космического детектива Панки Рока. Действие каждого состоящего из нескольких панелей фрагмента комикса должно было разыгрываться в своей художественной реальности – от «космической оперы» через horror и криминал аж до фэнтези. К сотрудничеству очень быстро подключили Мацея Паровского. Вскоре к двойке сценаристов (Жвикевич не принимал участия в дальнейшей работе) присоединился рисовальщик БОГУСЛАВ ПОЛЬХ. Его порекомендовал друг главного редактора «Фантастыки», писателя НФ Адама Холлянека, профессор ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ, автор иллюстраций к художественно изысканной комиксной адаптации «Яношика».

Если использовать терминологию Фрейда, в этом авторском коллективе Яцек Родек был изобретательным и стихийно-неистовым id,

Мацей Паровский – аналитическим ego, преобразующим зрительные представления в словесное их описание,

а БОГУСЛАВ ПОЛЬХ – superego, модератором, благодаря которому представленные замыслы осуществлялись в рисунках.

Яцек Родек, которому в то время было 27 лет, по словам коллег был «фанатиком прозы и кино, который посмотрел и прочитал все связанное с фантастикой». Девятью годами старший, чем он, Мацей Паровский зарекомендовал себя как теоретик и защитник комикса. В принципе он знал все теоретические работы, касавшиеся комикса, напечатанные в Польше – начиная с посвященного комиксу номера журнала “Szpilki” 1972 года, представлявшего читателям важнейшие достижения мирового андерграунда и первой комиксной лиги,

через журнал “Literatura na świecie” 1974, опубликовавший фрагменты «Поэмы в облаках» Дино Буццати

и позже – «Фантомаса против международных вампиров» Кортасара/СКАРЖИНЬСКОГО до следующего комиксного номера журнала “Spilki” (1977 года), где демонстрировался польский художественный комикс (МЛЕЧКО, ЧЕХОТ). С другой стороны, в середине 70-х годов Паровский впервые побывал в Париже, где непосредственно столкнулся с ошеломляющим богатством тамошнего комиксного рынка. Именно тогда, по его воспоминаниям, он привез в Польшу первые панели журнала “Pilot”, которыми были оклеены стены в… туалетах на горных туристических маршрутах.

Паровский выразил свое восторженное отношение к комиксу в трех августовских 1977 года номерах еженедельника “Ekran”, где был опубликован его длинный очерк «Комикс – мальчик для битья». В это же время он впервые встретился со сценарием для комиксов. Ему показал готовый текст Адам Колодзейчик, один из редакторов журнала “Relaks” – знаменитого польского комиксного журнала, основанного в 1976 году.

Паровский был разочарован – описания показались ему недостаточно выразительными, слишком статичными, а работа над ними – трудной и кропотливой. Пять лет спустя он обнаружил, что эта форма художественного выражения может быть также замечательной творческой забавой.

Самым опытным в этом творческом коллективе был третий из них, то есть БОГУСЛАВ ПОЛЬХ, которому исполнился в ту пору 41 год. Этот лицейский приятель ГЖЕГОЖА РОСИНЬСКОГО и автор рисунков к семи выпускам комикса «Капитан Жбик»,

как раз к этому времени завершил иллюстраторскую работу над восьмитомным циклом «По Эриху фон Дэникену».

Цикл пользовался большим успехом (тираж превысил миллион экземпляров) и ПОЛЬХ искал новое место приложения своим умениям. Это он предложил изменить имя героя на «более свойское» Фанки Коваль, и это он, будучи самым опытным из троицы, поначалу решал, в каком окончательном виде представлять зрителю отдельные панели. И это он также сумел уговорить Адама Холлянека предоставить для печатания комикса четыре, а не три страницы журнала, что имела большое значение для облика комикса в дальнейшем. Поначалу сюжет повествования сочинялся от эпизода к эпизоду. Согласно первоначальному намерению, сценография и фон должны были изменяться, а очередные приключения следовать друг за другом без видимой связи. Эта формула могла предоставить возможность игры материалом комикса. Однако ПОЛЬХ вынес вердикт: так не пойдет. Комикс должен иметь зрелищного героя, а отдельные его части должны слагаться в стройное целое. Ведь замучаешься, каждый раз вводя на четырех страницах читателя в новый «курс дела». Редактор согласился с вердиктом, но фрагментарность – особенно если знаешь историю возникновения комикса – можно заметить, разглядывая несколько первых панелей комикса.

В самом начале серии Фанки Коваль стремится получить лицензию космического детектива агентства Universs. Вместе с ним мы попадаем в трансмиттер темпористов («временной лифт»), вырываем мисс Универсум 2082 из рук жреца древнего культа, а после возвращения на Землю мы (опять же вместе с ним) оказываемся отозванными из заслуженного отпуска, чтобы попытаться выяснить, почему на всем земном шаре то и дело вспыхивают странные беспорядки и волнения. Только после разоблачения «зодиакальной аферы» (за приступами безумия стоят интриги дроллей – паукообразной расы с головами, напоминающими ободранный от шкуры овечий череп, и с очками-консервами вместо глаз) сюжет набирает ход и эпизоды начинают складываться в некоторое целое.

Хотя даже тогда, по словам Паровского, им иногда случалось отправлять в печать отрывок, не зная, с какой опасностью придется в следующем номере «Фантастыке» встретиться Фанки Ковалю. Эту фрагментарность и гонка из одного приключения в другое прекрасно отражается в названии первого альбома – “Bez oddechu/Без передышки”.

Во второй части, “Sam przeciw wszystkim/В одиночку против всех” (1985–1986), уже нет этой фрагментарности. Для геров, возвращающихся с тюремной планеты Денебола 4, наступают тяжелые времена. Интриги конкурентной организации Stellar Foks становятся все более изощренными, агентству Unuverss грозит роспуск, из-за кулис высовываются дергающие за ниточки ладони политиков, и в конце концов ближайшим союзником, на помощь которого может рассчитывать Фанки Коваль, оказываются… дролли. Сюжет усложняется с отрывка на отрывок, появляются новые стороны конфликта, враги проявляют все большие жестокость и беспощадность, а у союзников оказываются связанными руки. Не случайно «В одиночку против всех» считают лучшей частью серии, а если не лучшей, то по крайней мере наиболее стройной и последовательной.

Этой стройности не хватило третьей части. Альбом “Wbrew sobie/Вопреки самому себе” был опубликован в журнале “Nowa Fantastyka” в 1991 году. Сюжет был еще больше закрученным, а цели героев (раздвоенных дословно и в переносном отношении) еще более туманными и многозначными. Именно эта многозначность и неопределенность и оказалась предметом критики большинства читателей. Другим читателям не понравились рисунки ПОЛЬХА, который, отходя от прежнего традиционного стиля, все более склонялся к чему-то близкому к карикатуре. И те, и другие были не совсем правы. Однако, действительно, открытое завершение альбома «Вопреки самому себе» оставляет висящими несколько ответвлений сюжета и создается впечатление, что альбом рухнул под тяжестью собственной конструкции. Однако и мир за окном, который в комиксе о Фанки Ковале проявлялся в виде ряда аллегорий, впадал в очередные неясности и неопределенности, а также трудные компромиссы после Круглого стола. Коваль, как и вся Польша, оказался на распутье.

В одиночку против всех

«Фанки Коваль» был по тем временам переломным произведением. Разумеется, фантастические комиксы издавались в ПНР по меньшей мере с дня рождения журнала “Relaks”, однако ни один из них не был скроен с таким широким замахом. Или точнее – один был, но локальный характер публикации на много лет исключил его кандидатуру из списка претендентов на позицию предвестника полнометражного фантастического комикса в Польше. Речь идет о приключениях Кайко и Кокоша ЯНУША ХРИСТЫ, которые с конца 50-х годов публиковались в газете “Wieczór Wybrzeża”. Однако сценаристы “Фанки Коваля” этого комикса не знали. Но в таком случае где следует искать литературных и попкультурных предков “Фанки”?

Мацей Паровский, в чем убеждает хотя бы чтение упоминавшегося выше «Мальчика для битья», знал большую часть комиксов, публиковавшихся в “Relaks”-е, с комиксом “Spotkanie/Встреча” Сивановича/ПОЛЬХА во главе.

Он не только с уважением писал об этом последнем, но и кое-что заимствовал оттуда для «Фанки Коваля» — графически модифицированных персонажей космитов-дроллей, прячущихся в человекоподобных роботах.

Сравнивать тогдашние польские НФ-комиксы с сенсационным, рисованным в западном стиле «Фанки Ковалем», это все равно что сравнивать витрины магазинов по обеим сторонам Берлинской стены. Если бы создатели «Фанки Коваля» опирались только на “Relaks” и тогдашнюю весьма бедную комиксную среду, мы получили бы очередную сказочку о приключениях группы ученых, а не жесткое (по тем временам) мордобитие с космическим ковбоем в главной роли. Тому, как может выглядеть «солидный» комикс, создателей «Фанки Коваля» научили с одной стороны литература и кино, а с другой – американский и западноевропейский комикс.

Упоминавшаяся выше фигура космического ковбоя – это эхо «космических приключений» популярного в те годы Богдана Петецкого, герои которого поначалу били (и били обычно дважды) и лишь затем задавали вопросы. И также слабое, отдаленное эхо черного криминала. Причем, во всяком случае поначалу, в «Фанки Ковале» отсылки шли в сторону скорее менее «чандлеровской» вариации – менее рефлектирующей, более настроенной на взрывные развязки и черно-белое подразделение ролей. Однако только знания литературных первоисточников и отсылок к ним не хватило бы для создания произведения в рамках нового, неизвестного средства массовой коммуникации. Здесь попросту бесценным оказался опыт БОГУСЛАВА ПОЛЬХА и его осведомленность относительно европейских комиксов. Приступая к работе над «Фанки Ковалем», ПОЛЬХ пребывал под впечатлением от реалистической и точной манеры рисования ПОЛЯ ЖИЙОНА (Paul Gillon), сравниваемой с манерами рисования таких звезд французского комикса, как МËБИУС (Moebius) и ФИЛИП ДРУЙЕ (Philippe Druillet).

С возможностями комикса как средства массовой коммуникации ознакомились также сценаристы. Их многому научил № 2/5 за 1972 год журнала “Sztuka”, в котором были напечатаны короткие произведения БАРБЬЕ (Barbie), известного по французскому журналу “Métal Hurlant”.

«Покадрово» показываемые в его комиксах крупные планы отдельных персонажей (обычно обнаженных женщин) плавно переходят в комиксную ономатопею с тем, чтобы тут же, при очередном увеличении или уменьшении, принять совершенно новую, поначалу лишь туманно намечавшуюся форму. А из лекции комиксного андерграунда из журнала “Szpilki” 1972 года, публиковавшего помимо прочего работы РОБЕРТА КРАМБА (Robert Crumb) – но также и более «классического» РИЧАРДА КОРБЕНА (Richard Corben) – они узнали, как можно браться за серьезные и «некомиксные» темы на панелях, ассоциировавшихся прежде с молодежным потребителем. Два тома эссе “Super-Ameryka” начала 70-х годов, начиная со статьи Сельдеса Джилберта «Глупый кот, который ходит сам по себе» — о датированной началом XX века серии “Krazy Kat” ДЖОРДЖА ХЭРРИМАНА (George Herriman), упрочили их теоретические знания.

Добавим к этому гротескный космос из комиксов МËБИУСА и футуристические кадры ЭНКИ БИЛАЛЯ (Enki Bilal), которые они видели в журналах “Pilote” и “Métal Hurlant”, когда ездили в Париж,

а также увлеченность Паровского кино и фотографией, чтение им теоретических работ о работе съемочной камеры и монтаже в фильмах Орсона Уэллса и Альфреда Хичкока. И, наконец, «Звездные войны» и «Бегущий по лезвию бритвы» — фильмы, которые пан Мацей видел уже в 1983 году. Вот так вот они, отдельные элементы пестрой, неоднородной мозаики, из которой мглисто вырисовывался будущий облик Коваля, укладывались в прозрачное целое.

Глядя с сегодняшней точки зрения, замечаешь, что комикс не лишен недостатков. В особенности устарела техническая сторона повествования, переполненная авторскими комментариями в рамках, достраивающими сюжет, и «дымками» с вписанными в них мыслями героев. (Над такой манерой подтрунивал в «Титусах» ХЕНРИК ЕЖИ ХМЕЛЕВСКИЙ, где действие происходило «в течение 1985 минут»). Ныне, в постмуровской и посгеймановской эпохе, в комиксе все больше отходят от таких решений, смещаясь в сторону повествования от первого лица, квази-монолога героя (или третьестепенного персонажа), благодаря чему читатель может понять как что он думает, так и что, собственно, происходит.

Ориентированный на безудержное «приключалово» «Фанки Коваль» зачастую слишком спешит и использует развязки типа deus ex machina, впадая тем самым в один из главных грехов раннего коммерческого комикса. Ибо зачем Его Светозарность предводитель дроллей в первой части комикса сам сражается с Фанки, управляя изнутри боевым роботом? Почему вдруг во второй части, без какого-либо объяснения, Коваль оказывается вдруг непроницаемым для телепатического сканирования дроллями? Ответ, впрочем, очевиден – потому что иначе у него не оказалось бы в руках козыря и сюжет зашел бы в тупик.

Аналогично происходит с психологическими упрощениями. Сцены, открывающие комикс «Без передышки», в которых Коваль преследует жреца кровавого культа, или более поздние сцены совещания в Universs, смахивающие на производственные совещания промышленных предприятий, могут рассмешить современных читателей, что совершенно не планировалось авторами комикса. Что ж, как писал Мацей Паровский в статье «Комикс и мы» (1984): «Мы создали в Польше “второй комикс”, художественный [МЛЕЧКО и ЧЕЧОТА], не имея, в принципе, первого, супергеройского». И «Фанки Коваль» был как раз попыткой залить такой комиксный фундамент.

Однако в комиксе Паровского, Родека и ПОЛЬХА есть выдающиеся моменты. Конечно сегодня, обогащенные уроками комиксного рисунка ДЖЕФА ДАРРОУ (Geoff Darrow; “Hard Boiled”) или невероятного ХУАНА ХОСЕ РИПА (Juan Jose Ryp; “Another Suburban Romance”), мы иначе смотрим на черпающую полными горстями из традиции ligne claire, но при этом техницизированную и оперирующую геометрическими формами иллюстративную манеру ПОЛЬХА. Однако четверть века назад сосредоточенный на частностях рисунок не мог не восхищать.

Известна история о рисунке монеты, на котором ПОЛЬХ воспроизвел все возможные детали. Когда ЯНУШ ХРИСТА спросил его с почтительным удивлением, зачем ему это, ведь при воспроизведении рисунка в печати их никому видно не будет, ответ пана БОГУСЛАВА был краток: «Но я-то знаю, что они там есть». Кто сегодня так работает?

В «Фанки Ковале» прекрасны вторые планы: бары с псевдовавилонскими барельефами львов, уличные толпы, вездесущие рекламы, футуристические дымы, взмывающие в небо между фасадами небоскребов… Поражают формальные эксперименты. Сцен из операции освобождения сенатора Боббера, показанных в кадрах, стилизованных под съемочные планы операционных камер полиции, не устыдился бы и сам ФРЭНК МИЛЛЕР, который годом позже ввел в комикс (в «Возвращении Темного рыцаря») характерные talking heads – повествование с помощью кадров, представляющих собой воспроизведение телеэкранов и вещающих с них ведущих новостных программ.

Столь же смело развивалось действие, все более наполнявшееся отсылками к действительности. Когда в половине черных 80-х годов Фанки Коваль бил по зубам угрожавших ему полицейских, а с комиксного телевизора лгал представитель правительства по делам печати, аллюзии и подмигивания читателям, которые поначалу были забавой, становились все более читабельными. Как оказалось – о чем поначалу не подозревали даже сами создатели – Коваль, космический Бонд, сражался не только за облик современного польского комикса, очень вскоре он начал вступать в сражения и с внекомиксной действительностью.

Борьба за планету

Что интересно, поначалу «Фанки Коваль» встретился с холодным приемом читателей «Фантастики». В письмах в редакцию писали: зачем тратить место на нечто такое? И насмехались над Фанки, когда тот – по типу американских супергероев – старался быть героем без страха и упрека.

И только тогда, когда «Фанки Коваль» под напором стереотипов нашел свою формулу – его герой не только неплохо работал кулаками и уверенно держал удар, но и имел некоторые недостатки – читатели изменили свое отношение к нему на более приязненное. Когда, в 1985 году, после двух лет отсутствия, Фанки вернулся на страницы «Фантастики», его приветствовали как хорошего знакомого, с которым можно поделиться общей тайной. Комикс поймал читателей на крючок.

Благодаря успехам Фанки Коваля стартовало ежеквартальное приложение к журналу “Fantastyka” – журнал “Komiks-Fantastyka”. В первом номере этого журнала впервые показали «Фанки Коваля» в цвете.

Следом за этим номером в руки читателей попали первые альбомы комикса “Yans” Дюшато-РОСИНЬСКОГО,

“Mir mutantów” легендарного РИЧАРДА КОРБЕНА

и два альбома с выдающимся “Rork”-ом АНДРЕАСА.

Были изданы и следующие альбомы «Фанки Коваля».

Родился рынок комиксов.

Журнал “Komiks-Fantastyka” редактировал Яцек Родек. Позже он также занимался редактурой в издательстве «Орбита», благодаря чему в Польше появились несколько очередных альбомов “Thorgal”-я.

Все эти издания показали, что можно делать неглупый, дерзновенный, изысканный в отношении формы и многослойный в отношении содержания комикс. Комикс для взрослого читателя.

Командор Коваль (получивший служебное повышение в третьей части) при оказии сражался также и на других фронтах. Тех читателей, которые помнят давно отзвучавшие споры между редактором Паровским и редакционным коллективом журнала “Feniks”, отстаивавшим упор на развлекательность в польской фантастике, возможно удивит то, что если они сегодня приглядятся повнимательнее к «Фанки», то обнаружат, что за десять лет до этих споров Паровский и К выступили в качестве предвестников развлекательной (но неглупой) НФ.

Еще важнейшей была роль, которую «Фанки Коваль» сыграл в… нравственной революции. Обнаженная грудь мисс Лилли, довольно часто мелькающая на кадрах, была первой столь смело показывавшейся «обнаженкой» не только в польском комиксе, но также и в рождающейся поп-культуре. (Впервые обнаженная женщина в польском комиксе была показана, вероятно, в комиксе “Spotkanie” Сивановича-ПОЛЬХА). Да, эта роль Фанки-бабнику должна была понравиться.

Авторы комикса время от времени говорят о возможном продолжении комикса. Поможет ли такой шаг Ковалю, или, может быть, повредит? Стартуя в начале 80-х годов в развлекательной и довольно-таки простой конвенции, авторы заложили краеугольный камень польского комикса. Может ли такое продолжение сегодня – после всех эти «Человек-паук»-ов и очередных «Звездных войн» — стать чем-то новаторским? Кажется, что к «Ковалю» опять же стоило бы подойти с достойной его серьезностью. Но в таком случае надо было бы считаться с возможностью коммерческой неудачи, потому что сейчас рынок, также фантастический, оккупирован весьма «попкорновым» потребителем.

Пока что, хотя с момента его рождения прошла уже более чем одна попкультурная эпоха, командор Коваль держится неожиданно хорошо как на страницах статей, описывающих историю польского комикса, так и – что, вероятно, самое важное – в сердцах читателей.

Фанки Коваль живет.

Punky Rock is not dead.

(ПОЛЬХ — 11)

А это из интервью, записанного в 2018 году:

«#nespie: Комикс хвалят даже представители младшего поколения. В чем секрет Фанки? Почему он не устаревает?

Мацей Паровский: Встретились три человека подходящего возраста. Тридцатишестилетний, сорокаоднолетний и Яцек-двадцатисемилетка – это был хороший коктейль. ПОЛЬХУ тогда было 41 год, и он был опытным уже рисовальщиком. Все, что стоило посмотреть и почитать в поп-культуре, записал на свой счет Родек. Я же немного занимался теорией, издал уже свою первую книжку “Bez dubbingu/Без дубляжа”, писал там о комиксе, кино, студенческом искусстве. То есть кино – не то, чтобы я его изучал, но немного как критик старался технически в него вникнуть. И лелеял такой замысел, чтобы в комиксе, в конструкции кадра и панели использовать то, что я знаю о технике кино. Я много читал критики искусства, ПОЛЬХ знал о комиксе все возможное, ну и нам на самом деле хватало времени на то, чтобы поспорить, примерить несколько вариантов, прийти к согласию. Эта история шла вместе с нами, вбирала в себя наши разные, противоречивые в чем-то характеры, Польшу за окном – мы сами себе поднимали планку и чувствовали, что действуем правильно, что читатели должны это воспринять, но от нас требовалось много труда и желания. Ситуация была унылой, Польшу схватили за горло танки, выехавшие на улицу 13 декабря, и милиционеры, следившие за соблюдением комендантского часа, а мы в комиксе били милиционеров по мордасам, компрометировали диктаторов и лживых пресс-секретарей и помогали борцам с тоталитарной системой, уходившим в подполье.

#nespie: А как вам удавалось преодолевать цензуру, которая тогда еще существовала?

Мацей Паровский: Сегодня уже никто не понимает, чем эта цензура была. Если бы мы написали слово «Катынь», цензура его вычеркнула бы, если бы написали «17 сентября 1939 – нож в спину», цензура это тоже вычеркнула бы. Но бунтарские истории, рассказываемые в ауре или конвенции космического боевика, где действие развивается в будущем, в городе с не польским названием или даже вовсе на других планетах, имели шанс <прорваться>. Цензоры реагировали на лозунги, на фишки, а мы создавали космическую историю о сыщиках в ракетах, которые разоблачают заговор инопланетян космического уровня и стреляют в коррумпированных полицейских.

#nespie: В комиксе весьма заметно западное влияние. Был ли кто-то, послуживший прототипом Фанки?

Мацей Паровский: Откровенно говоря, западные комиксы хорошо знал только ПОЛЬХ. Мы с Яцеком о комиксах мечтали; помню, что где-то за год до того, как мы взялись за эту работу, я побывал в Париже и там наткнулся на длиннющий прилавок с комиксами и увидел, чем этот самый комикс может быть. Не “Подпольным фронтом” или “Капитаном Клоссом”, но великолепным изысканным графическим приключением в тысяче конвенций, с развитием тысячи мотивов, в тысяче фантастических миров. Разумеется, я пришел в восхищение. Мы, когда писали <сценарий>, когда делали этот комикс, хотели исполнить собственные мечтания, соблюсти собственные критерии комикса со значительным, непредсказуемым, запутанным и бунтарским сюжетом. Трое парней, не жалея времени, сочиняли и не чувствовали себя одинокими – нам покровительствовала очень богатая сокровищница фантастических произведений. Из этой сокровищницы мы брали различные коды, ситуации, возможности. Ведь это не случайность, что так много молодых людей дебютирует в фантастическом жанре, потому что этот жанр их ждет – ждет молодых впечатлительных людей, которые хотят что-то сказать. У них нет жизненного опыта, но они уяснили себе конвенцию и работают в ее рамках, а затем эти рамки раздвигают, модифицируют. Ведь это неверное утверждение, что все книги, все сценарии должны быть написаны семидесятилетними стариками, которые знают все о жизни, науке и вселенной. Нам сильно повезло, мы хорошо подошли друг к другу, были смесью именно таких составляющих, какие требовались. То же самое было с моей функцией редактора – я не вылетел из журнала через год или два, потому что со своим характером подходил для должности руководителя отдела польской прозы, потому что я любил своих авторов, быстро осознал, что они лучше меня и не вступал с ними в состязание. Это ужасно, когда редактор завидует автору или начальник научного учреждения завидует сотруднику, изобретшему нечто новое. Комикс, фантастика и журнальный отдел польской прозы – это великое приключение по моей мерке. Я знаю великих авторов, которые не годятся для редакторской работы, попросту не обладают предрасположенностью к этому, а написали много больше книжек, чем я. Но ни один из них, кроме Орамуса, не занимался так много критикой, которая заботливо склоняется над авторами, над их творениями. То есть я стерег свое корыто, и я люблю свое корыто».

(ПОЛЬХ — 10)

Э-э… Ну как бы вдогонку. Из интервью, опубликованного в книге Бартоша Курца «Трах Бах, интервью с Мастерами польского (и не только польского) комикса» (Bartosz Kurc «Trzask Prask, wywiady z Mistrzami polskiego (i nie tylko) komiksu». Wyd. “BAJKA”, 2004).

«Бартош Курц: Как так случилось, что в сентябре 1982 года вы появились в редакции еще только создававшегося журнала “Fantastyka/Фантастыка” и предложили нарисовать для журнала комикс?

Богуслав Польх: Я не предлагал. Покойный уже ныне Адам Холлянек, тогдашний главный редактор журнала “Фантастыки”, поддерживал дружеские связи с Краковом и с профессором Ежи Скаржиньским. Профессор Скаржиньский во все глубоко вникал. Он порекомендовал меня. Я был счастлив. Скаржиньский был авторитетом, хотя мне лично его «Яношик» не больно-то и нравился. В редакции бродили слухи, что Холлянек привез из Кракова ПОЛЬХА в портфеле. Что еще смешнее – я вообще не знаком был с Холлянеком. И Холлянек в Варшаве поручил <своим людям> меня разыскать. Так уж сложилось, что я как раз закончил рисовать альбом “Rycerze fair play”, над которым работал по заказу UNESCO, поэтому приглашение приехать в редакцию принял с охотой. А там оказалось, что Мацей Паровский напечатал в журнале “Ekran” статью о комикс-журнале “Relax”, в которой похвалил мое “Spotkanie” и написал несколько умных вещей о моем творчестве, не называя, впрочем, меня по имени.

Оказалось, что он потерял этот номер “Relax”-а. Вот так я попал в «Фантастыку». Стартовать с «Ковалем» было отнюдь не столь легко, как кажется. Исходный сценарий представлял собой мешанину разных фантастических мотивов. Я посоветовал сценаристам отказаться от этой формулы. Сказал им, что без связного сюжета, настроенного на главного героя, ничего толкового не получится. Яцек [Родек] ответил: “Герой у нас уже есть – Панки Рок”. Я возразил – это слабо. “Ну так придумай!” – говорят они. Ну я и предложил – Фанки Коваль, потому что считал, что должен быть некий польский мотив и нужна музыкальная коннотация. (И кстати да – речь идет действительно не о прямой национальной идентификации, а лишь о намеке на нее: фамилия героя в комиксе пишется через “V” (Koval), а не через “W” (Kowal), как правильно по-польски. W.) Мы живем здесь и сейчас, а если еще и подберем аналогии к действительности, то у нас появится материал на шлягер.

Бартош Курц: А темпористы…

Богуслав Польх: Это как раз проявление того, чего ожидал Адам Холлянек. Он предполагал, что будут замкнутые эпизоды, странствие по жанрам и т.д. Мы, однако, с самого начала сознательно делали сериал и ждали, когда Холлянек в этом сориентируется. Следы эпизодичности, конечно, в комиксе остались. <…>

Бартош Курц: А кто придумал показывать в комиксе его авторов?

Болеслав Польх: Я, шутки ради. Когда я нарисовал нескольких персонажей похожими на редакторов «Фантастыки», сценаристы это подхватили и уговорили меня на автопортрет. Меня это не слишком вдохновило, и этот персонаж вскоре исчез. <…>

Бартош Курц: Что вы скажете о вмешательстве цензуры или, может быть, внутриредакционной автоцензуре?

Богуслав Польх: Адам [Холлянек] предостерегал, но не вмешивался. Говорил только: «Слишком остро, парни!». Пугал нас Урбаном. Урбана было страшновато, но у него и кроме фантастов забот хватало. Рассказывали, что Урбан знал, что мы делаем, но нас даже не попугали. Смешно то, что уже после военного положения <основанный Урбаном> журнал “Nie” предлагал мне сотрудничество. Я отказался, пояснив, что во времена военного положения насмехался над Урбаном. Я сказал это ясности ради, и более того, как это ни парадоксально, я уважаю пана Урбана за профессионализм. <…>

Бартош Курц: Нетрудно заметить, что в “Ковале” вы использовали несколько сценографических решений, почерпнутых из “дэникеновского” сериала. Зачем?

Богуслав Польх: Это мой фирменный знак. Я придумал много подобных элементов, например космолеты. Это намеренные действия: я считаю, что развитие космических технологий пойдет именно в этом направлении. <…> Будущее покажет.

Я в принципе не люблю нетехнологичные диковинки, ничему не служащие. Опытные конструкторы с первого взгляда на проект видят, полетит эта штуковина или не полетит. Как раз такие конструкторы и сказали мне, что им больше всего нравится “killer ASF”, а также, что он хорошо летал бы. А про носитель с расставленными под углом 120 градусов "killer"-ами сказали: чистая технология.

Бартош Курц: Почему у Коваля – натурального блондина – в третьей части комикса выросла темная борода?

Богуслав Польх: Я считаю, что через несколько лет это будет считаться нормальным. Во всем мире работают люди, способные выполнить любые наши капризы. Изменение цвета волос или вообще выращивание новых волос не будет уже составлять проблему. Впрочем, я считаю, что проблемой не будет даже перемена пола, как ни трудно это сегодня.

Бартош Курц: И в третьей части вы приблизились в рисунке к карикатуре, что было встречено холодным приемом у читателей. Почему вы пошли на такие радикальные перемены?

Богуслав Польх: Между второй и третьей частью «Коваля» я занялся доскональным изучением строения человеческого лица и его особенностей. И убедился в том, что около 10 % народонаселений – карикатуры на самих себя. Довольно интригующе, вот я и пошутил над несколькими наглецами. В «Ведьмаке» тоже есть аналогии. Некоторых мне даже не пришлось карикатуризировать. Бесноватый взгляд, вытаращенные глаза, пена на губах, слетающие с языка лозунги – сама жизнь. Конечно, я мог бы сделать это мягче, но ни о чем не жалею.

Бартош Курц: Вы были звездой «Фантастыки». Почему вы так редко публикуете там иллюстрации?

Богуслав Польх: Не люблю навязываться. Если хороший автор меня попросит его иллюстрировать, я ему не откажу. Я не отказал Мареку Орамусу, потому что очень ценю его творчество. <…>

Бартош Курц: Паровский считает создание «Коваля» своим большим успехом и говорит, что ему очень жаль, что комикс так и не удалось завершить. А что вы об этом думаете?

Богуслав Польх: Для меня это несомненный успех. Мы работали без малейшей рекламы, без маркетинга, без консультантов, немного как бы вопреки издателю, стыдившемуся популярности сериала. <…>».

Вот там выше проскочил не очень внятный момент насчет Ежи Урбана. Из интервью, данного БОГУСЛАВОМ ПОЛЬХОМ Михалу Галеку в декабре 2001 года:

«Михал Галек: Как шла работа над сериалом? Вы с самого начала решили, что это будет длинная история, или так постепенно сложилось?

Богуслав Польх: Господин Адам Холлянек решил, что это должны быть короткие законченные истории, объединенные лишь личностью героя. Нам это показалось глупым, и мы проигнорировали этот замысел. Холлянек, конечно, уже через пару номеров сориентировался в том, что истории эти не единичны. Более того, он в какой-то момент осознал, что мы вводим в сценарий политику, и это в состоянии военного положения, что было очень опасным. Но хотя поговаривали, что до самого Урбана дошли слухи о том, что нечто такое тут делается, он, Урбан, никак на это не отреагировал. Он не только не поимел нас, хотя мог поиметь и нас об этом предупреждали, но, когда основал журнал “Nie”, предложил мне (через общего знакомого) сотрудничество. И на очень хороших условиях. Я сообщил знакомому, что рисовал карикатуры на Ежи Урбана во времена военного положения. Урбан ответил <опять же через знакомого>, что знает, но ему от этого ни тепло ни холодно, разве что на смех тянет. Я удивился. И считаю, что пан Ежи Урбан – чрезвычайно умный человек. Я ничего не имею против существования издателей, которые не считаются ни с общественным мнением, ни с цензурой».

И еще относительно начала начал. Это из книги Камиля Смялковского «Контракт рисовальщика, или Комиксная жизнь Богуслава Польха» (Kamil Śmiałkowski “Kontrakt rysownika czyli komiksowy żywot Bogysława Polcha”. “Contur”, 2009):

«Камиль Смялковский: Ну пора поговорить про Фанки. С чего все началось?

Богуслав Польх: С Паровского. Как я уже говорил, он увидел “Spotkanie” и восхитился им. Написал, что это замечательно, что он как будто очутился во Франции, среди настоящих современных комиксов. И потом, когда основывали «Фантастыку», он позвонил мне, чтобы я приехал на организационное собрание. Это был еще перед первым номером. Обсуждали детали, я немного скучал, но тут как раз услышал, что меня приглашают к сотрудничеству, что согласны взять мои рисунки. И кто-то сказал, что ведь на первый номер уже подрядили ЗБИГНЕВА КАСПШАКА. И давно это сделали. Главный редактор журнала, Адам Холлянек, был в Кракове, где у него много друзей, в том числе профессор Скаржиньский, вот он и посоветовал ему ЗБЫШЕКА. То есть я могу начать со второго номера. Я сказал, что предпочел бы с первого, но уж ладно. Раз уже подрядили…»

(ПОЛЬХ-9)

“Funky Koval/Фанки Коваль” – любимое детище «трех богатырей»: Мацея Паровского, Яцека Родека и БОГУСЛАВА ПОЛЬХА (на фото справа налево).

Родилось это детище практически одновременно с рождением журнала “Fantastyka” – первый эпизод комикса “Kosmiczny detektyw (Funky Koval)/Космический детектив (Фанки Коваль)” (альбомное название “Bez oddechu/Без передышки”) появился на страницах его второго номера, вышедшего из печати в конце 1982 года.

Собственно, читатели этого блога были свидетелями рождения и, затем, постепенного взросления новорожденного ("Каков конь — каждый видит").

Отметим, что все трое родителей были свято убеждены в том, что комикс – отнюдь не только периферийная отрасль детской литературы.

«Нужно подчеркнуть, что ПОЛЬХ был одним из первых и немногих, которые в ПНР рисовали комикс для взрослых, а не для детей или для молодежи. Приключения Фанки создавались авторами ради их же удовольствия и с мыслью о читателе их же возраста» — трудно не согласиться с этой мыслью Шимона Хольцмана, изложенной на страницах интернет-журнала “Magazyn Kreski”.

В основу проекта лег замысел, созревший в умах Яцека Родека/Jacek Rodek, одного из сооснователей и редакторов журнала “Fantastyka”, и писателя Виктора Жвикевича/Wiktor Żwikiewicz. Главному герою задуманного ими сериала, космическому детективу по имени Панки Рок, предстояло пережить различные приключения в фантастическом антураже.

«Потом я встретился со сценаристами. Яцек [Родек] вытащил некий сильно потрепанный блокнот. Позже я узнал, что он показывал его многим, и каждый, кто брал его в руки, перелистнув пару страниц, швырял им в Родека или вообще куда попало. И Яцека это страшно злило. Там внутри был замысел, разработанный Яцеком совместно с Виктором Жвикевичем. Сериал историй в самых разных стилях и климатах, где основным связующим звеном была фигура главного героя. Эпизоды разворачивались на протяжении трех страниц, что я тут же оспорил. Страниц должно быть четыре, как это делается на Западе. Я это проверил и убедился в правоте тамошних художников: в этом случае есть место на вступление, развитие действия и завершение. Родек согласился и предложил: “Но пусть это будут синглы и в разных стилях”. Я согласился. И прочитал этот блокнот. Это называлось “Punky Rock”. Я сказал: “Нет” и изменил название. Посчитал – зачем такое чужое, если может быть более свойское, польское, наше…» (Б. ПОЛЬХ).

Вначале комикс придумывался от выпуска журнала “Fantastyka” к выпуску. Каждое новое приключение его героя по желанию главного редактора журнала Адама Холлянека должно было разворачиваться в другой литературной реальности: научной фантастике, фэнтези, внутреннем пространстве и т.д. Но сценаристы, среди которых основную роль стал играть Мацей Паровский, предпочли сочинить более связную и более «долгоиграющую» историю.

В этой новой версии сюжет решительно строился вокруг фигуры бывшего военного летчика, а затем космического детектива Фанки Коваля, который вместе с друзьями основывает частное детективное агентство “Universs” и занимается расследованием разных преступлений в футуристическом мире 2080-х годов. Эти расследования касаются коррупции в правительстве и полиции, разрушительной деятельности террористических групп и неких темных культов, пропажи космических кораблей, противостояния с коррумпированным агентством “Stellar Fox” и не слишком понятных взаимоотношений с дроллами – пришельцами, лелеющими некие свои планы на будущее Земли и ее обитателей.

Вторая часть комикса – “Sam przeciw wszystkim/В одиночку против всех” – стартовала в шестом номере журнала “Fantastyka” за 1985 год. Она продолжила и развила темы первой части.

Третью часть – “Wbrew sobie/Вопреки себе” – пришлось ждать до 1991 года. Эта часть, начавшая печататься в журнале “Fantastyka” с № 6, продолжила, но не завершила повествование. У фэнов было немало претензий к этой работе – ПОЛЬХ несколько изменил стиль, портреты персонажей у него были теперь более похожи на карикатуры, да и к деталям он явно охладел.

Начало четвертой части -- “Wrogie przejęcie/Вражеский перехват” -- появилось на страницах журнала “Nowa Fantastyka” лишь в конце 2010 года (в № 10).

Планировались также пятая и нулевая части, но они так и не родились на свет.

«Фанки Коваль» завоевал в Польше такую популярность, какой авторы, похоже, даже не ожидали. «Богатыри» попытались (и попытка эта во многом удалась) создать образ польского супергероя, как части поп-культуры, которой в Польше не было, и которую (или по меньшей мере часть которой) они сами же и создавали. Более того, они бесшабашно встроили комикс в политические и иные события, будоражившие тогдашнюю Польшу. Комикс высмеивал прогнившую политическую систему Польши, ее главных деятелей, их позиции и поведение. Одним из антигероев комикса был, например, пресс-секретарь Джордж Фаннер, беззастенчиво лгавший по телевидению (ну прямо двойник тогдашнего пресс-секретаря польского правительства Ежи Урбана). Сотрудники “Universs” дрались с продажными полицейскими/милиционерами, разоблачали грязные делишки высокопоставленных чиновников. И попутно сами веселились от души, расставляя тут и там забавные детали, понятные друзьям и близким знакомым. У многих из персонажей лица людей, хорошо известных в польской «Нф-тусовке». Лех Енчмык выступает в комиксе как Пол Барли, непосредственный начальник Фанки в агентстве “Universs”. Писатели Марек Орамус и Виктор Жвикевич «играют» независимых журналистов. Сотрудники агенства Мэтт Парри и Джек Родди – выпиши-вымалюй Мацей Паровский и Яцек Родек. В нескольких кадрах появляется на переднем плане человек, очень похожий на Анджея Невядовского. Кое-где мелькает на периферии лицо самого БОГУСЛАВА ПОЛЬХА. Ну а уж лицо Бренды Лир – подруги и соратницы Фанки – это лицо Даны (Дануты) Польх, супруги, музы и соратницы художника (которая, кстати – чуточку опередим события – отвечала за цвет в цветных версиях комикса). Шутливых моментов гораздо больше, чем здесь упомянуто, например коррумпированные полицейские катаются на машине, чей регистрационный номер, начертанный на табличке – номер автомобиля Адама Холлянека, главного редактора “Fantastyki”.

И в этом важнейший принцип работы ПОЛЬХА – пристальное (даже временами гипертрофированно пристальное) внимание к деталям. Тщательная прорисовка не только персонажей, но и всего того, что составляет фон, задний план. Всего лишь два примера.

Вот одна из панелей тома “Bez oddechu”. На ней мы видим, что Фанки курит (сигареты “Kent”), что читает (романы «Солнечная лотерея» Ф. Дика и «Непобедимый» Ст. Лема, а также журнал “Fantastyka”), электронику какой фирмы использует (голографический комбайн “Soni”).

А вот что рассказывал ЯНУШ ХРИСТА: «А Польх… О, это что-то невероятное. Он как-то раз показал мне страницу своего “Фанки Коваля”. На ней был нарисован герой с монетой в руке. И на этом долларе были размещены все надписи, как на настоящем. Наверное под лупой рисовал. Я спросил: “Зачем это? Ведь на печатном оттиске ничего этого видно не будет”. А он мне: “Конечно не будет! Но я знаю, что оно там есть”».

Займемся теперь хронологией издания.

Итак, журнальная, черно-белая версия:

“Kosmiczny detektyw (Funky Koval)”.

"Fantastyka" — 1982-1983.

(Альбомное издание: “Bez oddechu”).

“Funky Koval II”.

"Fantastyka" — 1985-1986.

(Альбомное издание: “Sam przeciw wszystkim”).

“Funky Koval III”.

"Fantastyka" — 1991-1992.

(Альбомное издание: “Wbrew sobie”).

“Funky Koval IV”.

"Nowa Fantastyka" — 2010-2011.

(Альбомное издание: “Wrogie przejęcie”).

Альбомные, цветные версии:

1. Издательство PSW “Prasa-Książka-Ruch”:

“Bez oddechu” (“Komiks-Fantastyka”, 1/1987);

“Sam przeciw wszystkim” (“Komiks-Fantastyka”, 2/1988).

2. Издательство “Prószyński I S-ka”:

“Bez oddechu” (“Komiks”, 1/1992); “Sam przeciw wszystkim” (“Komiks”, 2/1992)

“Wbrew sobie” (“Komiks”, 5/1992).

3. Издательство “Egmont”:

“Funky Koval” (2002, три части комикса в одном томе).

4. Издательство “Prószyński Media”:

“Bez oddechu” (2011); “Sam przeciw wszystkim” (2011);

“Wbrew sobie” (2011); “Wrogie przejęcie” (2011).

5. Издательство “Prószyński I S-ka”:

“Funky Kowal” (2014, все выпуски в одном томе).

6. Издательство ““Ringier Axel Spinger”, серия “Kultowe Polskie Komiksy” №№ 15-18:

“Bez oddechu” (2016); “Sam przeciw wszystkim” (2016);

“Wbrew sobie” (2016); “Wrogie przejęcie” (2016).

Первая часть сериала публиковалась также в Венгрии – в журнале “Galaktika” в 1986 году (№№ 71-75),

в том же журнале была опубликована и вторая часть в 1989 году. В Венгрии была опубликована вторая часть сериала также в цветном варианте – в специальном приложении к журналу “Vampi komix magazin”.

Первый альбом был издан также в Чехословакии стараниями издательства “S.Press” под названием “Funky Koval: Jednim dechem”.

Официальных изданий на русском языке не существует.